На этой неделе обсуждаем возможную, но пока не подтвержденную встречу 9 ноября между представителями Армении и России и режима Алиева. Повестка встречи – демаркация границ и разблокировка региональных коммуникаций. В течение шоу проанализируем риски, которые присутствуют в этом процессе, а также немногочисленные, но возможные позитивные итоги, к которым может привести этот процесс.
Факт, что эта встреча между тремя странами, а не в формате ОБСЕ, не является положительным. Очевидно, что движущей силой этой встречи является Россия и президент Владимир Путин, который сказал, что, конечно, Россия должна быть вовлечена в процесс, поскольку только у российского Генштаба имеются в наличии карты всех границ СССР. Россией, вероятно, движут два мотива – контролировать все транспортные пути и иметь рычаги влияния на Арцах, Армению и Азербайджан и еще более маргинализировать Грузию, утвердив господство над транспортными путями в регионе.
О демаркации
Начнем с вопроса демаркации. Это явление само по себе не плохое и рано или поздно должно произойти. Но мы должны быть осторожны, чтобы не попасть в расставленные ловушки. Во-первых, когда мы говорим о границах, какие границы мы обсуждаем? Потому что есть государственные границы между Советской Арменией и Советским Азербайджаном 1920-х и 1991-х годов. И часть проблемы в том, что границы 1991 года, когда СССР распался, были более проблематичными, чем границы 1920-х годов.
Причиной этого является системное воровство армянских территорий со стороны политической системы Азербайджана за 70-80 лет существования СССР. Если посмотреть на карту 1920 года, между Арменией и Арцахом была полноценная сухопутная связь через Бердзор или Лачин, которая со временем была изолирована и превратила Арцах в островок внутри Азербайджана.
Об анклавах
Между Советской Арменией и Советским Азербайджаном было несколько анклавов – армянские анклавы в Азербайджане, и азербайджанские анклавы в Армении. Честно говоря, их существование нерезонно и очень проблематично, и мы не должны никоим образом выступать за возвращение анклавов, поскольку, несмотря на то, что они почти равны по территории, тем не менее, азербайджанские анклавы отрезают наши внутренние дорожно-транспортные пути, поэтому мы должны быть принципиально против восстановления анклавов.
Во-вторых, нынешний Азербайджан считает себя правопреемником первой Азербайджанской Республики. Все эти анклавы были сформированы во времена СССР, поэтому, даже с юридической точки зрения, они не могут иметь каких-либо притязаний к этим анклавам.
Ключевой частью процесса демаркации является вопрос Арцаха. Азербайджанская сторона будет рассматривать окончательное установление границ как своего рода капитуляцию Армении в вопросе признания Арцаха, поскольку, проводя демаркацию, ты подтверждаешь, что Арцах остается по ту сторону границы, и что это не независимое армянское государство, а часть Азербайджана. Однако существует множество политических и дипломатических инструментов для того, чтобы уточнить – разграничение не означает окончательного решения вопроса статуса Арцаха. Если этого удастся достичь, думаю, демаркация границ может быть благоприятна для нас. Очевидно, что она должна подразумевать немедленный и полный отвод войск Алиева из частей Армении, которые были заняты за последний год.
О разблокировке региональных коммуникаций
Нужно вновь подчеркнуть, что открытие транспортных путей через Армению, Азербайджан, Россию и Иран – очень позитивное явление. На самом деле, это более выгодно Армении, чем Азербайджану, поскольку режим Алиева имеет гораздо больше транспортных путей, чем мы.
Вероятно, это – одна из причин, что Алиев пытается дестабилизировать ситуацию на границе, потому что осознает – нынешнее положение, когда у нас нет железнодорожного сообщения с Ираном или Россией, выгодно Азербайджану.
Как известно, диктатор Азербайджана пригрозил войной с целью создать в Сюнике коридор, который соединит Азербайджан с Нахиджеваном. Какова должна быть наша позиция в этом вопросе?
Открытие железной дороги, которая свяжет нас с Ираном и Россией через Азербайджан, или железная дорога, которая обеспечит связь между Нахиджеваном и Азербайджаном, – это уступка, которой мы должны быть довольны. Для нас это действительно выгодно и имеет очень малое значение для другой стороны. Однако мы ни в коем случае не можем позволить какого-либо коридора через Сюник, который будет контролироваться режимом Алиева. Я бы сказал, что ни одно правительство Армении, которое согласится на это, не будет иметь жизни более нескольких дней.
Есть модели, на которые можно ориентироваться, например, Калининград, который является российским анклавом и отделен от основной территории страны сразу несколькими государствами. Для того, чтобы добраться туда по суше, нужно сначала пересечь границу с Белоруссией, а потом еще проехать через Литву. Можно избрать более северный маршрут, но там тоже вас ждет две границы — латвийская и опять литовская. Эта модель успешно действует. Если бы мы создали какой-либо подобный сценарий в Сюнике, то это было бы приемлемо только в том случае, если бы у нас была модель, связывающая территорию Армении с Арцахом. В противном случае об этом не может быть и речи.
В заключение
Есть много противоречий и недопонимания вокруг вышеперечисленных вопросов, и одной из причин является слабая коммуникация государственного сектора. Эти встречи окутаны завесой тайны: никто не знает, происходят ли они на самом деле, что обсуждалось до сих пор и так далее. Существует полное отсутствие коммуникации со стороны МИД, премьер-министра или правительства с целью разъяснения сути этих переговоров.
Конечно, в случае подобного рода переговоров все текущие детали не публикуются. Однако мы – демократическое государство, и очень важно, чтобы государство уточнило, каковы его красные линии и к чему оно стремится посредством этих переговоров. Это и есть первостепенное различие между нами и ними. Алиев ничего не объясняет, он – само государство, страна принадлежит ему. Наше же государство должно проделать намного более эффективную работу и объяснить нам, для чего ведет эти переговоры, какую цель преследует и что для него неприемлемо.
