На этой неделе в центре внимания Обзора недели с Эриком Акопяном последнее противостояние и жесткая риторика между иранским правительством и алиевским режимом.
Конфликт начался с дорог Сюника, с участка Горис-Капан, который ныне контролируется азербайджанскими силами. На этом участке Алиев запустил программу бандитизма, останавливая грузовики с иранскими номерами и взымая деньги с иранских водителей. В одном из случаев азербайджанцы даже похитили двух водителей. Они требуют сумму в 150 долларов за проезд по данному участку, что абсолютно нелегально. Иронично то, что многие водители – иранцы азербайджанского происхождения.
Война слов началась с иранской реакции на все это и недовольства иранских политических кругов происходящим. Этому последовали широкомасштабные военные учения азербайджанских, турецких и пакистанских военных сил на территориях, которые были подконтрольны арцахским силам до войны прошлого года.
Учения, которые были проведены вблизи границы с Ираном, вызвали реакцию иранской стороны: она начала широкомасштабные учения с участием регулярных войск и Корпуса стражей исламской революции вдоль реки Аракс, которая является границей между Ираном и Азербайджаном.
После иранских учений Алиев в интервью France 24 пожаловался, что подобные учения на этих территориях не проводились во времена, когда они были под контролем арцахских сил. Алиев обвинил иранское правительство за проведение учений.
Алиеву немедленно ответило руководство Корпуса стражей исламской революции: да, Иран никогда там не проводил учения, так как там не было элементов террористической организации «Исламское государство» и «Аль-каиды» или элементов израильской армии.
Вся эта перебранка вылилась в экономическую войну между Ираном и Турцией – страны закрыли границы для грузоперевозчиков противоположной стороны. Духовный лидер Ирана Али Хаменеи заявил о том, что Иран никогда не потерпит присутствия вражеских сил у своих границ, не уточнив, кого имеет в виду.
Очевидно, какую страну он имел в виду, но армянское правительство, в лице премьера Пашиняна, сразу же отреагировало – Армения никогда не будет убежищем для враждебных иранскому правительству или иранскому народу сил. Пашинян немедленно командировал своего министра иностранных дел Арарата Мирзояна в Тегеран для разъяснения этих вопросов. Спустя несколько дней после этого Азербайджан закрыл бакинское представительство верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи.
Если анализировать причины, приведшие к этой напряженности между Баку и Тегераном, необходимо выделить три фактора. Один из них – конфронтация Ирана и Израиля, второй – соперничество Ирана и Турции, третий фактор связан с глубинными переменами внутри иранской политической системы.
Что касается Израиля, всем известно, что в Азербайджане действуют значительные израильские силы, в частности, разведка, и если когда-либо будет произведена атака на иранские ядерные объекты, это будет с территории Азербайджана.
В реакции Ирана есть два посыла. Первое, для них не будет разницы между Израилем и той страной, которая будет способствовать этой атаке. Иран нанесет ответный удар. Второе, Иран хочет поднять ставки и показать, что израильский удар и иранский ответ вовлечет множество стран и приведет к региональной войне. Это фантастический пример искусства управления государством, то, как ты обозначаешь свою позицию, поднимаешь ставки и делаешь так, чтобы действия какой-либо стороны против тебя превратились в большую проблему для многих стран.
Что касается соперничества между Ираном и Турцией, оно носит региональный характер. За последние 3-4 месяца иранцы посредством своих прокси в Ираке дали понять, что они очень недовольны турецким вторжением в северный Ирак, Иракский Курдистан. Поднятие ставок Тегераном в Ираке было перенесено в Азербайджан: иранская сторона абсолютно недовольна присутствием турецких сил на своих северных границах.
Одно можно сказать: любая страна, которая идет на прямую конфронтацию с Ираном, будь то США или Израиль, выходит политическим лузером, а иранская сторона политически выигрывает.
У этого явления есть три причины. Первая, иранская политическая система мастерски ведет ассиметричные войны. По сути Иран в военном плане не очень могущественен, его военная система довольна устаревшая, но он мастер ассиметричных войн. Тегеран также искусно использует прокси-силы, которые являются естественными прокси, а не террористическими группировками, какими пользуется, к примеру, Турция, перебрасывая их по всему миру.
Они взращивают эти силы в течение долгого периода, вкладывают деньги. Это – шииты Ирака, разные общины Сирии, йеменские хуситы, мы видим долгосрочные связи, которые никуда не уходят. Недавно мы увидели, как США вышли из Ближнего Востока, а Иран, если вошел куда-либо, больше оттуда не уходит.
Третий момент в стиле работы Ирана касается выжидания. Так как они почти всегда слабая сторона в военном плане, они умеют выждать удобный момент и использовать ошибки противника.
Например, результатом недальновидного вторжения Израиля в Ливан в 1982 году стало создание Ираном «Хезболлы», что сегодня Тегерану позволяет контролировать политическую систему Ливана, иметь огромное влияние в Сирии и противостоять Израилю.
Если смотреть на нынешний конфликт с Азербайджаном, то понятно, что в этой игре Алиев – пешка. Иранская политическая система, разведка и армия при желании могут очень быстро превратить бакинского павлина в метелку: у них для этого есть множество возможностей – армия, религиозные органы и так далее.
Третий фактор – это систематические перемены внутри иранской политической системы. На протяжении 40 лет Иран является теократией с сильной разведкой, Корпусом и армией. Многие военачальники – ветераны ирано-иракской войны, их мировоззрение по большому счету сформировано этой войной.
На прошедших выборах в Иране мы увидели медленный, но систематический переход политической системы под контроль лиц, связанных с Корпусом стражей исламской революции. Эти фигуры не так осторожны и консервативны, как духовное руководство.
Иран медленно превращается в милитаризованное государство. Эти люди в какой-то мере более агрессивны и намного более склонны прибегать к силе, а старое, консервативное руководство проявляло осторожность в вопросе втягивания страны в прямую конфронтацию с великими державами.
Можно сказать, что последние две недели были выходом на сцену нового правительства Ирана, страны, которая будет намного более агрессивна в отстаивании своих интересов.
Что это все означает для нас? Интересно то, что Иран четко представил свою позицию по Сюнику, где он не потерпит никаких изменений. Этой же позиции придерживается Евросоюз, Россия и под конец США. Безумные приключения Алиева сделали возможным то, что было не под силу нашей дипломатии – привлечь внимание мира к Сюнику.
Наша позиция по этому конфликту должна сводится к тому, чтобы держаться подальше от него, в то же время, нужно за кулисами делать все возможное для ускорения падения, потому что любая конфронтация между иранской и алиевской политическими системами плохо кончится для Алиева.
